Новогодняя сказка сталкерская - на сохранениеНазвание: Невероятные приключения итальянцев в России сталкеров в Испании
Автор: я (разве кто-то сомневался?)
Бета: Miss Diamond (правка одноразовая, тапки не бросать)
Пейринг: разный
Рейтинг: детский
Размер: миди
Жанр: разный (хилая попытка написать приключения и слабый намек на романс)
Дисклеймер: все герои принадлежат игрокам
Предупреждение 1: возможно ООС героев, ибо чужие, только пользуюсь в корыстных целях
Предупреждение 2: махровое АУ по отношению к биографии Локо (в частности, имя и фамилия матери выдумана автором)
Предупреждение 3: ужаты временные рамки по передвижениям
Предупреждение 4: некоторые герои описаны мало и скудно. Ничего личного, «я не волшебник, а только учусь», просто тяжело прописывать такую толпу…
Предупреждение 5: ну какой обоснуй в сказке?
Размещение: с разрешения автора
@темы:
графоманьское,
сталкерское
-
-
15.01.2010 в 23:22До тех пор, пока сеньору Альваресу, очень состоятельному и уважаемому испанцу, почти аристократу благодаря первому браку, не сказали, что со второй женой детей у него не будет, он более десяти лет не вспоминал, что у него есть сын. Зачем? Старость у таких, как он, приходит поздно, беспокоиться о наследнике было рано. Тем более, второй брак был многообещающим. Страстная секретарша, на которой он женился вскоре после смерти первой супруги, горела желанием полноправно войти в семью. Однако время шло, а долгожданного наследника все не было.
Испанские гранды бережно относились к сохранению рода. Когда сеньорина Изабелла Кастаньеда, графиня уже забыли в каком колене, выразила желание сочетаться браком с сеньором Альваресом, человеком известным, но не очень знатным, представители аристократии взбунтовались, но помешать влюбленной женщине не смогли. Единственное, чего добилось высшее общество, так это внесения в брачный контракт пункта о том, что первый отпрыск мужского пола наследует титул, фамилию и обязательства матери перед Испанской короной. Формальность соблюли, документ подписали, и обе стороны благополучно забыли о нем. Изабелла тихо скончалась, горюя о сбежавшем из лона семьи сыне.
Сеньор Альварес горя не знал, но однажды в декабре, незадолго до Рождества, ему пришло письмо. Небольшой конверт, запечатанный на старинный манер вонючим сургучом. Гербовая бумага гласила, что сеньор Альварес должен представить пред ясные очи королевской фамилии благородного дона Рамиро Кастаньеда (тра-та-та на пяти строках) Альвареса для принесения вассальной клятвы. Сие знаменательное событие пройдет в кафедральном соборе Толедо после окончания праздничной рождественской службы, которую сиятельные доны должны отстоять со всеми собравшимися. Возражения и оправдания по поводу отсутствия в стране приглашенного не принимаются. В противном случае обоим Альваресам грозит тюремное заключение по статье «измена Родине».
В холодные казематы сеньор Альварес не хотел. Оставался один выход: срочно найти сына, привести в надлежащий вид и представить властителям. Первое было самым сложным, потому что имелись ограничения по времени. На поиски была всего неделя. Два-три дня Альварес оставлял на обработку сына. Зная его строптивость, можно было полагаться только на медикаментозное вмешательство. В конце концов, накачать наркотиками и сделать необходимое внушение можно и за один день, но как врач, отец наследного аристократа предпочитал более длительный эффект от процедур.
Нанять высококвалифицированных специалистов не составило труда, да и смешно было бы мучаться при таких доходах. Те пошли по пути наименьшего сопротивления и попали в точку. Прошерстив за три дня полицейские базы, они нашли только одного Рамиро Альвареса на всем просторе большой планеты. И обитал этот товарищ в городе Хармонте, штат Вашингтон. Вывод напрашивался один: искомый объект – сталкер. Что и подтвердил запрос в полицейское управление Хармонта: господин Альварес регулярно «навещает» стражей порядка и даже имеет за плечами трехлетнюю отсидку.
Отец, прочитав отчет о ходе поисков, впервые в жизни схватился за сердце.
Боевая бригада срочно вылетела в США для захвата объекта. Пока готовили документы, пока длился перелет и переезд, потеряли еще два дня.
-
-
15.01.2010 в 23:22– Ёперный театр! – в сердцах воскликнула Лив, поскользнувшись на свежевымытом полу.
– Что, любимая? – отозвался из ванной Локо, – Ты хочешь на праздники культурную программу? – за шумом воды он не расслышал всех подробностей. Шла «уборочная», как он называл про себя маниакальное стремление своей женщины к чистоте и порядку, тем более в преддверии новогодних торжеств.
– Тра-та-та, та-та, – прихрамывая, подошла к работающему Локо девушка. Корить его за излишнюю старательность, которая выражалась в разлитой по полу воде, забрызганных стеклах и перевернутой в шкафах одежде, она не стала. Зачем осаждать благородные порывы? Хочет помочь или просто сделать приятное своим рвением – вперед, на танки.
Локо в этот момент выжимал половую тряпку. Наблюдать это зрелище было забавно, никакой театр в подметки не годился пыхтящему сталкеру. Лив давно заметила, почему-то мужчины совершенно простую работу делают с таким напрягом, совершая кучу лишних движений и затрачивая в три раза больше энергии, чем требовалось. Локо морщился и кривился. Да, половая тряпка – не та вещь, которую мечтает держать в руках испанец. Это вам не рюмка водки, не гитара и уж совсем не любимая девушка. Она, гадость такая, мокрая, местами даже скользкая и противно хлюпающая. Мытье полов показало Рамиро, что выжимать тряпку после полоскания у него не получается. Он оставил за собой по мере продвижения по квартире несколько мокрых дорожек. Бороться с ними не было сил – сами высохнут. Все бы ничего, но выливая из ведра грязную воду, руки сталкера дрогнули (не мудрено, накануне он изрядно набрался с друзьями), и блестящий пол залило.
Горестно вздохнув, Локо стал вымакивать лужу. Проклятая тряпка никак не желала впитывать воду. Каждая попытка справиться с ней только увеличивала площадь лужи. Локо тихо ругался по-испански, чтобы не выдать своей злости, однако Лив слишком хорошо знала его после стольких разборок, чтобы не уловить опасных интонаций.
Она просто молча забрала тряпку из рук Рамиро, отодвинула его в сторону и стала сама убирать. Локо же пошел на кухню и закурил. За окном мельтешил снег. Скоро Новый год, а он еще не купил для Лив подарок. Да и о свадьбе надо подумать. Предложение сделал, а дальше дело не идет. Того и гляди, надумает невеста чего, вроде он на попятный пошел, раз приготовлений не делает. С кем бы посоветоваться?
20 декабря, 5 дней до Рождества. Великобритания, Лондон.
Последний месяц у глубокоуважаемого профессора Лондонской академии выдался суматошным. Мало того, что он в авральном режиме рецензировал кандидатские работы выпускников Академии Наук, дописывал собственную речь на открытие коллегии, сортировал накопленные в последнем исследовании материалы по Хармонтской Зоне, ему еще надо было успеть расквитаться со всеми научными мероприятиями до 23-го, чтобы успеть на самолет в США.
Локо в категорической форме (читай – угроза) высказал предложение встречать новогодние праздники у него, прозрачно намекая, что под это дело он приурочит их с Лив помолвку. Креон, конечно, выслушал его молча, возражений не представил, про себя подумав, что хрен его кто в Лондоне достанет. Он что, больной, променять тихий домашний вечер на шумную сталкерскую попойку, когда сам капли в рот не берет? Большое удовольствие рассматривать всю ночь пьяные морды, слушать похабные шутки и есть полуфабрикаты? Нет, он купит утку, приготовит ее с яблоками, может быть выпьет чуть коньяка для расширения сосудов, так сказать, полюбуется на очередную грамоту от Академии. Все тихо и без напряга. Сам себе хозяин. Хочу – сплю, хочу – песни пою, хочу – всю ночь по улицам брожу.
И ни одна зараза не выкрикнет в ухо: «С праздником! С наступающим! Счастливого Рождества!» Никто не будет совать в руки глупые праздничные финтифлюшки, собирающие потом пыль в шкафах. И самому нет надобности ломать голову, чтобы такое подарить в ответ…
Скука какая…
Что ждет его дома? Темнота, тишина и… одиночество. Даже поругаться не с кем…
Креон две недели боролся с тоской и… гордостью. Да, он никогда и никому, даже самому себе, не признался бы, что собственное, нежно взлелеянное затворничество давно надоело. Хотелось хоть раз в жизни быть кому-то нужным, хотя бы для того, чтобы рассказать старый и давно несмешной анекдот.
Выкроив час в плотном графике работ, Мальтиец смотался в аэропорт и забронировал себе билет на самолет. К Рождеству он должен быть в Хармонте.
20 декабря, 5 дней до Рождества. США, Хармонт.
Сигаретный дым приятно пощипывал горло, наполняя легкие никотиновой отравой. Медленно затягиваясь, Локо наблюдал, как дым рассеивается по кухне. Хорошо как, тихо, спокойно, уютно. Не то, что на улице, где погода, видно, сошла с ума. Шквальный ветер залеплял стекло снегом, словно пытаясь пробраться внутрь. Возможно, ему приглянулся их семейный огонек.
Локо усмехнулся. Вот и он, наконец, имеет свой кусочек счастья, выстраданный, отвоеванный у жизни шанс не закончить свои дни в одиночестве. И как он столько лет шел один трудной сталкерской дорогой?
Ох. Рамиро поперхнулся дымом. Что-то нехорошо кольнуло в сердце.
– Думаю, что с уборкой мы на сегодня закончим, – выходя из ванной, Лив отряхивала руки. Брошенный мимоходом взгляд на Локо – и она уже трясет его за плечи.
– Что, что случилось? Тебе плохо? Не молчи же! – бледность любимого вызвала такой испуг, что сердце чуть не выпрыгнуло из груди. – Локо! – уже кричала девушка.
Предчувствие беды буквально затопило Альвареса.
– Помни, что бы ни случилось, – молодой человек дотронулся до гайки, висящей у Лив на шее, – я люблю тебя.
– Да что случилось? – Лив чуть не плакала. Такого она еще не переживала. Пять минут назад все было прекрасно. В душе у нее пели соловьи, и казалось, что эта идиллия продлится вечно. Пять минут прошло, пока она вытирала залитый пол, и вот Локо стоит, как истукан, почти не дыша. Недокуренная сигареты выпала из рук и тлела на полу, грозя оставить пропалину.
А Локо смотрел сквозь нее затуманенным взглядом и все шептал о любви.
-
-
15.01.2010 в 23:23Предпраздничное сумасшествие захлестнуло всех. Даже солидные светила науки только и твердили, что еще не успели купить женушкам подарки, вылавливая ответственных студенток и отправляя их в магазины, автоматом выставляя зачет. Креону не к кому было обратиться. Студенты, а уж тем более студентки его недолюбливали. Не то, чтобы объективно, скорее, из-за собственной глупости и невнимательности. Молодой профессор был беспощаден при любой, даже самой мелкой, погрешности в работе. Поэтому ему пришлось идти за покупками самому.
Благо, лондонские торговцы приняли во внимание нужды трудящихся и работали практически круглосуточно, за что выставляли непомерные цены. Но деваться было некуда.
Проще всего было с подарком для Николь. Что может быть полезнее коробки красок для художницы? В довесок Креон взял еще какой-то каталог с картинами. Пусть потешится. Стефании и Олафу (да и для остальной честной компании по штуке) он прикупил зажигалки с турбонаддувом, чтобы не гасли на ветру. Несколько раскладных ножей тоже будут пользоваться спросом. Сигареты, походные наборы и прочая ерунда заполнили сумку.
Нагруженный пакетами Креон уже собирался облегченно вздохнуть, как его взгляд упал на вывеску ювелирного магазина. Нельзя сказать, что подобные вещи его интересовали, скорее наоборот. Ему самому не нужны были дорогие безделушки, а дарить их было некому. Его внимание приковал плакат с обручальными кольцами, по краю которых шла затейливая гравировка. Знакомый до боли в висках кленовый листик заставил Креона войти в магазин и сделать заказ. Вряд ли Локо имеет возможность сам купить хоть какое-то подобие брачного символа.
Последняя покупка изрядно опустошила кошелек профессора, но он не жалел об этом. К чему жадничать? На тот свет с собой денежные единицы не потянешь, а там, глядишь, помянет иногда чокнутый сталкер Альварес своего спутника…
22 декабря, 3 дня до Рождества. США, Хармонт.
Получив от Оливии официальное приглашение на празднование Нового года, Стефания взволновалась. Она очень уважала эту девушку и не хотела показаться перед ней в невыгодном свете. Поэтому за несколько дней до торжества стала подбирать приличный гардероб для себя и Олафа. Как оказалось, ей совершенно нечего одеть. Да и сталкер не располагал соответствующим случаю костюмом. Молодому человеку пришлось выгрести из запасника отложенные на черный день средства и повести свою девушку по магазинам.
Вот кто ни о чем не беспокоился, так это Медведь. Он предпочел принять горизонтальное положение и отсыпаться, сколько душе угодно.
Как замечательно было валяться без дела, потягивая вино, предвкушать новогоднюю пьянку в хорошей компании, веселье и танцы.
В квартире у сталкера было холодно, однако это не мешало ему наслаждаться жизнью. Это будило его воспоминания о родине. Медведь бы с большим удовольствие уподобился своему «прототипу»: залег бы в зимнюю спячку в сугробе. Для этого он даже облюбовал в Зоне тихое, нехоженое место, напоминающее обилием растительности родные леса. Там даже была в наличии почти нетронутая Пришествием и временем сторожка, вполне пригодная для проживания. Однако так основательно располагаться в Хармонте он изначально не собирался, и все мечты так и остались нереализованными.
Оторвавшись от постели на пару часов, Медведь совершил набег в ближайший супермаркет, чтобы пополнить свои продовольственные запасы. Праздники пройдут, и нужно будет снова выбираться за хабаром. Чтобы потом не шариться по полупустым после праздников прилавкам, Торвальд предпочел потратить некоторое время в очереди.
Покупать подарки он никому не планировал. Какие церемонии в сталкерской компании? То, что там будут не только ходоки по Зоне, но еще и их девушки, Медведя не смущало. Он считал, раз уж слабая половина человечества решилась примкнуть к искателям приключений, она должна «нести тяготы» оных. Посмеявшись возникшим ассоциациям, он представил себе, как Стефания, Николь, Рана и прочие, стуча зубами от холода, собирают костер, греют замерзшую водку, которую в пору колоть на кубики льда и грызть в твердом виде.
Единственная, кто не вызывала у него подобных мыслей, была Оливия. Она удивительно гармонично вписалась в сталкерскую компанию. Наверное, не последнюю роль сыграла ее профессия. Хотя, глядя на девушку, Медведь никогда бы не сказал, что она представляет воинствующее племя.
Все с радостью приняли соединение Лив с Локо, поддержали и приняли посильное участие в их судьбе. Только Мальтиец время от времени портил всем настроение, расписывая ужасы семейных будней новой пары. Поганец, как смел он марать священное понятие Любви своими язвительными комментариями! Что мог он, мизантроп и одиночка, знать о пылких чувствах?
Про себя Торвальд решил, что если тот еще раз что-то вякнет, он не просто разобьет ему морду, а отправит на вечное поселение в госпиталь.
Покорно следуя за Стефанией из магазина в магазин, Олаф силился понять, чем ее не устраивает представленный ассортимент одежды. Он считал, что можно было купить любое из увиденных платьев. Но девушка почему-то недовольно хмурила брови и шла дальше. Все предложения нещадно отметались.
Толкнув плечом очередную дверь, Олаф сказал себе, что он выдержит, он все это выдержит. Он старался держать себя в руках. Хотя очень хотелось вспылить. За время их длительного похода он даже приготовил речь, в которой красочно расписывал, как его милая «во всех нарядах хороша». Если и тут результат будет аналогичный, он выскажет все.
Не успели они пройти вглубь магазина, как Манчини радостно возвестила:
– Вот то, что нужно.
Олаф уже приготовился облегченно вздохнуть, как увидел, что выбрала Стефания.
Если бы это не был манекен, то парень наверняка приревновал бы к нему свою девушку, так нежно она водила пальцами по лацканам выставленного костюма, поглаживая темную ткань.
– Ты наденешь это, – тоном, не терпящим возражений, сказала она.
«Ни за что», – чуть не сорвалось с языка, но потом Олаф подумал, а почему, собственно, он сопротивляется? Вполне закономерное чувство владело его девушкой: она хотела, чтобы рядом с ней был не какой-то там оборванец, а рыцарь, достойный прекрасной принцессы. Резко прогнав нехорошую мысль о том, что если она его действительно любит, то не будет обращать внимания на его внешний вид, он шагнул в примерочную…
Когда суета с подгонкой и подшивкой закончилась, он прошелся между стеллажами, выбрал на свой вкус для Стефании платье, молча за все заплатил и вышел.
Стефания не стала оспаривать решение Олафа. Она и так слишком долго испытывала его терпение. Нельзя сказать, что платье ей не понравилось, однако в таком вопросе она хотела бы выбирать сама. Ну да ладно. Это всего лишь новогодний вечер в кругу друзей. И чего она так всполошилась? К тому же у нее было замечательное вечернее платье, которое она одевала всего один раз на прошлогоднюю вечеринку в институте. Теперь уже поздно о нем думать, вряд ли Олаф отреагирует положительно, если вместо выбранного им наряда она оденет другой. Она стерпит.
Теперь быстро любимого мужчину обогреть и приласкать.
-
-
15.01.2010 в 23:24– Локо, я всегда знал, что ты чокнутый, но чтоб настолько, – громогласно возвещая свое появление, Креон Мальтийский вошел в дом. – Ты в курсе, башка твоя дырявая, что у тебя весь коридор снегом замело?
Оставляя следы на белой поземке, профессор проследовал внутрь. Он открыл было рот, чтобы сказать еще пару эпитетов по поводу интеллектуальных способностей хозяина дома, но так и замер на входе в гостиную. Открывшаяся картина заставила его нервно сглотнуть.
В комнате все так и кричало: «Беда!»
Просторное помещение, до недавних пор служившее предметом гордости Миррен, вложившей в нее всю душу в стремлении облагородить сталкерскую нору, было разгромлено так, словно здесь танцевало стадо слонов. И посреди всего этого «великолепия», в окружении обломков мебели, обняв себя за плечи, сидела на полу Оливия и раскачивалась из стороны в сторону. Ее тихие всхлипы были почти не слышны.
Креон, словно хищник перед прыжком, весь подобрался.
– Что за шум, а драки нет? – неожиданно прозвучал сзади веселый голос Николь.
Художница давно закончила все приготовления к празднику: дом прибрала, гирлянды повесила. Даже сделала несколько эскизов в подарок приглашающей стороне. На них она запечатлела свое восприятие Зоны. А что еще дарить сталкерам? Только самое дорогое – кусочек Зоны в каждое, отдельно взятое пространство!
Николь очень гордилась тем, что побывала там. Мало кто из ее окружения мог сказать, что знает не понаслышке о том, что такое на самом деле Зона. Девушка набралась впечатлений, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Материала для творчества было хоть отбавляй. В тайне она даже надеялась когда-нибудь сделать собственную выставку работ, посвященным Посещению. Но пока говорить об этом было рано. Нужно начать с малого – этюды и зарисовки для друзей.
Переделав все дела, Робин изнывала от скуки. Протерев в очередной раз столовый сервиз, смахнув проштрафившуюся пылинку с полки, она в который раз оглянулась по сторонам. Не найдя изъянов в работе, она вздохнула. Чем бы еще заняться?
Помучившись от безделья час-другой, она решительно оделась и пошла к соседям. Наверняка им потребуется помощь? Они ведь собирают большую компанию. Николь надеялась, что не помешает Локо и Лив своим присутствием. В такой час они не должны были предаваться постельным утехам. Скорее всего, наряжают сейчас елку. Как раз ее советы будут кстати.
Увидев приветливо открытую дверь, Николь похвалила себя. Еще одни рабочие руки не будут лишними. А сбегать переодеться к столу она успеет позже.
Однако в доме было тихо, что удивило Робин. Она думала, что уж кто-то, а Локо умеет веселиться. Ее должны были встречать громкая музыка и смех.
Но на пороге гостиной замер лишь Креон, непонятно как тут очутившийся. Художница надеялась, что его не будет на празднике.
– А что тут случилось?
Креон предостерегающе поднял руку, чтобы Николь не двигалась дальше. Он подошел к Лив и наклонился к ней.
– Оливия.
Та не обратила на него никакого внимания, продолжая плакать. Тогда он поднял девушку с пола и понес ее наверх в спальню.
– Локо, – прошептала Лив, когда сталкер опустил ее на кровать.
– Ошибочка, – многолетняя привычка не дала сталкеру промолчать, – Креон Мальтийский.
– Локо, Локо, – продолжала как в бреду твердить Миррен.
– Ясен пень, Локо… – пробурчал Креон. – Было бы странно так убиваться из-за меня.
Бегло осмотрев девушку на предмет ранений, он укрыл ее одеялом.
– Сиди тут и никуда не выходи, – приказал он выглядывающей из-за двери Николь, а сам спустился вниз.
Позабыл про свой новый, жутко дорогой костюм, он опустился на колени и стал методично обследовать комнату в надежде найти хоть какую-то зацепку. То, что на Локо напали не копы, было понятно сразу. Конкурентов среди собратьев по профессии у него не было. Посредники и скупщики никогда так в открытую не работали. Кому же понадобился вечно пьяный, опасных вещей из Зоны не таскающий, нищий сталкер, только и знаменитый тем, что проводил в последний путь Рэдрика Шухарта?
Деревянные обломки, куски диванного наполнителя, пуговицы разных цветов и размеров. Битые стаканы, потоптанные розы, вываленные из шкафа книги…
Креон сбросил мешающий ползать пиджак и полез под поваленное кресло. Шерлок Холмс, блин. В задницу ваш дедуктивный метод!
Поломанная мебель говорила о яростном сопротивлении хозяина и большом количестве нападающих. Отсутствие даже капли крови – об осторожности последних, что было само по себе интересно. И вызывало недоумение. Креон еще не сталкивался со случаями похищения сталкеров для выкупа. Кто будет о нем убиваться? Бывшая военнообязанная Миррен, ушедшая на заслуженный покой без копейки за душой? Или профессор Лондонской Академии Наук, с которым хармонтского сталкера ничего не связывало, кроме двух-трех ходок Зону и пьяных попоек, вызывающих у ученого отвращение? Да их всех даже нечем шантажировать!
Поток бессмысленных вопросов был прерван слабым металлическим звуком. Рука, перебирающая обломки стула, наткнулась на предмет, который не принадлежал никому из известных Креону личностей. Отряхнув от пыли странным образом очутившийся здесь нательный жетон, Мальтиец подошел с ним к разбитому окну и стал рассматривать.
«Хуан Карлос Кавадос, 20.03.1980, ІІІ R+», – значилось на одной стороне.
«El engaño y la crueldad», – значилось на второй. *
Поежившись от холода, сталкер пошел в кухню и положил находку на стол среди расставленных в ожидании гостей тарелок с разнообразной снедью. Вот и встретили праздник вместе.
Даже не разглядывая, что это, Креон плеснул себе из ближней бутылки, залпом выпил обжигающую жидкость и потянулся к валяющимся рядом сигаретам Локо. «El engaño y la crueldad». Давясь отвратительным дымом, он продолжал вдыхать и думал, думал, думал…
– Че ты вредный такой всегда? – Локо с трудом проговаривал слова заплетающимся языком.
Они пили уже вторые сутки с кратким перерывом на сон и закусь. Как всегда, Креон очутился в компании бутылки совершенно неожиданно. Впрочем, с Альваресом всегда все неожиданно. Непьющему Мальтиецу хватило первой бутылки, чтобы превратиться в зомби, остальное заливалось в него уже без должного эффекта. На автомате он опрокидывал в себя рюмку за рюмкой, только и успевая вовремя выбежать в туалет, чтобы успокоить бунтующий желудок.
– Это не вредность, – с трудом оторвав тяжелую голову от стола, ответил Креон, – это жизненная позиция. «Бей своих, чтобы чужие боялись». Знаешь такое? Меня били, я бью. Поэтому и жив еще. На Мальте знаешь жизнь какая? Жестокая жизнь.
– Ха, ты еще в Испании не жил. В Толедо нравы такие, что твоим южным братьям и не снилось.
Локо сам не заметил, как пустился в длинное повествование, из которого Креон не понял ни слова. Он никогда не был силен в испанском, пьяный же рассказчик и не заметил, как перешел на родной язык.
– Любишь родину? – поддел он Альвареса. – Чего ж торчишь в Хармонте безвылазно? Мамочка, поди, извелась по чаду. Не жалко старушку?
Лицо Локо сразу потеряло беззаботное выражение. Черты исказились, как от боли.
– Мамочка… Мамочка наградила таким наследством, что мне теперь пожизненно сидеть в Зоне, того и гляди, оприходуют.
– Убьют что ли? – Что такого мог натворить испанец, чтобы бояться родни? Украл семейные драгоценности?
– А пошел ты! – со злостью Локо швырнув стакан в стену. – Что ты вообще обо мне знаешь, крыса ученая…
Помнил ли Рамиро те пьяные откровение, Креон затруднялся сказать. Он и сам не придал им тогда значения. Но только испанские слова на чужом жетоне почему-то ассоциировались у него именно с прошлым Альвареса. Значит, будем искать в Испании…
-
-
15.01.2010 в 23:25В ответ Николь только покачала головой. Лив была в полузабытьи.
– Мотай к себе одеваться, мы летим в Испанию. И для Лив найди что-нибудь. Я жду тебя через полчаса.
Еще раз бросив взгляд на лежащую, он спустился к телефону.
– Тайлер? Да, я, профессор. Ноги в руки и к Локо. И последние МВИКовское разработки все тащи сюда: врачующее, тонизирующее, укрепляющее. Короче, всю хрень, спасающую нашу жизнь.
В ожидании Раны он прошелся из угла в угол. Еще необходим международный звонок.
– Мистер Джордан? Мне рекомендовал вас профессор Ньюмен. Да, у меня финансовые трудности. Нужно сегодня же продать мою квартиру и положить все деньги на карточку. Запишите, пожалуйста, номер счета… И забронируйте назавтра на мое имя в Толедо гостиницу на… – Креон мысленно обсчитал путешествующих, – четырех человек.
Теперь у них хотя бы будут рычаги воздействия на определенные слои населения.
Теперь билеты. Пока собирались девушки, Креон не выпускал телефон из рук…
– Мальтиец, что с Локо? – неслышно появился перед профессором Олаф Вентура.
– Ты за каким хреном здесь?
– Извини, – вслед за сталкером вошла в дом Тайлер. – Я им позвонила.
Конечно, тут была и Манчини. Разве она отпустит Олафа одного…
Вместо ответа на вопрос Вентуры Креон просто вложил ему в руку находку.
– Ох.
Последний год Олаф почти не занимался сыскной деятельностью, но это не означало, что он не поддерживал прежних связей. Никогда не знаешь, что может в будущем понадобиться. Видимо, такой момент только что наступил.
Сам он не сталкивался с этими ребятами, но краем уха от товарищей слышал как-то, что попавшие в руки этой испанской группировки редко оставались живы. Их работа была самой высокооплачиваемой. Работали быстро и чисто. Искать следы похищенных практически бесполезно.
– Я позову друзей, – предложил Олаф.
– Не надо. Это… – немного замялся Креон, – семейное дело.
– Откуда ты знаешь?
– Сорока на хвосте принесла, – грубость всегда срабатывала. Мальтиец не собирался рассказывать о своих догадках. – Тайлер, там наверху Лив. Приведи ее в чувство, нам надо срочно выезжать.
Заметив вбегающую Николь, он кивнул, чтобы она тоже шла к Миррен.
Пока Креон звонил, чтобы заказать еще два билета. Вентура обследовал место происшествия. Из увиденного он сделал один вывод – Локо как минимум покалечен. Если нападающие допустили сопротивление объекта, значит, он нужен им не для выкупа. В противном случае они бы просто выстрелили в него усыпляющим дротиком и тихо вынесли тело.
Хотя у каждого в работе бывают сбои. Товарищ Локо крайне непредсказуемый субъект. Теперь уже никто не скажет, как такое могло произойти, но тому удалось не только разгромить все вокруг, но и приблизиться к нападавшему, чтобы сорвать медальон.
Что бы там Креон ни говорил, но подключить своих людей необходимо. Пока они долетят до Испании, те пробьют хотя бы информацию о нанимателе.
Могучему потомку викингов снился сон. Маленький Торвальд наряжал елку. Громадную, сладко пахнущую смолой. Иголки интересно кололись и не давали повесить на ветку очередную игрушку.
Именно во сне сталкер понял, чего ему не хватает для полного счастья: главного праздничного атрибута – зеленой ели.
Быстро скатившись с постели, он натянул кое-как свитер и куртку и выбежал на улицу. Вперед и вперед его гнала мысль, что он может не успеть, и последнюю елку купят у него перед носом.
На площадке возле супермаркета, где обосновались продавцы новогоднего «счастья» не было даже посетителей. Медведь удивленно осмотрелся.
– А что, елки уже не актуальны?
– Что вы, мистер. Елки всегда актуальны. Только очень портят бизнес «зеленые».
– Это которые?
– Да борцы за природу, мать их. Вторые сутки стоим, ни одна сволочь даже ценой не поинтересуется. Все вон в магазине искусственные берут. Говорят, на их век хватит. Еще и детям останется.
– Вот придурки, – поддержал Медведь несчастного торговца. – Ничего они не понимают в колбас… в новогодних елках. Это ж какой может быть праздник без настоящей елки? Может они и утку с яблоками резиновую на стол поставят? Вот бы посмотреть.
Посмеиваясь, сталкер обошел всю площадку, выбрал самую высокую елку, собственноручно ее связал и, закинув на спину, потащил к Локо. Почему к Локо, спросите вы? А зачем Медведю елка дома, если праздник он будет встречать у Альвареса?
Пока Торвальд дотащил лесную красавицу к месту назначения, он проклял свои благородные порывы не один раз. Зато искренне обрадовался, что его встречает на пороге почти все их теплая компания.
– Я вам елочку принес. Чтоб настоящий праздник был.
Его энтузиазм никто не поддержал.
– Мать вашу, да заберите кто-нибудь ее у меня. Для всех же старался, – обиделся Медведь общей индифферентности.
Тихо ругаясь, Креон снова пошел к телефону.
– Это последний билет, который я оплачиваю. Остальные будут за самолетом бежать.
------------------------------
* El engaño y la crueldad – коварство и жестокость (исп.).
-
-
15.01.2010 в 23:26Перелет был тяжелым. Пока их многочисленная компания добралась до аэропорта, пока проходили регистрацию и досмотр… Спасибо Торвальду, который поддерживал Лив, да и фактически нес ее. Девушки взволнованно суетились, беспокоясь о предметах первой необходимости.
От смеси успокаивающих и тонизирующих Миррен вырвало прямо перед самолетом, но зато к ней вернулась ясность ума. Она даже обсудила со сталкерами произошедшее.
Нет, она ничего не видела и не слышала. В середине дня они с Локо обнаружили, что скуриваемые в большом количестве сигареты у них закончились. А так как Альварес успел залезть на лестницу, чтобы развесить над шкафами гирлянды, выходить на мороз пришлось ей. Пока дотопала до магазина, выстояла очередь, вернулась. Она даже сразу не пошла в гостиную. С порога крикнула Локо, что принесла драгоценный продукт, и поспешила на кухню проверить духовку. В кои веки захотелось запечь мясо, тем более, что Рамиро купил отличный кусок. Добавив нужные специи, Лив еще нарезала хлеб, расставила тарелки и только после этого понесла Локо сигареты. По ее подсчетам он уже должен был закончить высотные работы.
В Толедо их уже встречали. Знакомые Венруты подсуетились, вызвали такси и помогли расселиться в гостинице.
Отправив девушек приводить себя в порядок, сталкеры закрылись в одном из номеров на совещание.
По данным местных сыщиков, сеньор Рамиро Альварес пересек пределы родины пятью часами ранее. Определить его местонахождение в данный момент затруднительно. За домом Альвареса-старшего установлено наблюдение. В клинику, где тот работал, новых пациентов не поступало.
За прошедшие сутки Рамиро ни разу не дали прийти в себя. Как только действие снотворного заканчивалось, ему кололи следующую дозу, памятуя о той драке, что он устроил при захвате. Виновного в срыве операции уже наказали. Родственники погибшего не получили даже материального возмещения по потере кормильца, потому что этот придурок умудрился с двух метров промахнуться и всадить иглу со снотворным не в объекта, а в его шкаф. Объект проявил сообразительность и прыткость, за что теперь расплачивался беспамятством.
Когда Альвареса-младшего доставили по назначению, старший распорядился привести сына в надлежащий вид: побрить, подстричь и прочее, полагающееся титулованной особе. Довольно быстро приготовили необходимый для приема костюм.
Сеньор Альварес послал уведомление в Собрание, что дон Рамиро Кастаньеда (тра-та-та на пяти строках) Альварес прибудет в положенное место в назначенное время.
Для того, чтобы отпрыск не выкинул чего на церемонии, Альварес приготовил слабый наркотик, который в сочетании с гипнотическим воздействием имел нужный для управления человеком эффект. Он даже планировал давать его сыну длительное время, чтобы иметь полный контроль над ним.
Испания понравилась Клаусу с первого взгляда. Даже с высоты птичьего полета, в амбразуре узкого иллюминатора она была великолепна. Юноша не был уверен, что эта горячая страна встретит его с распростертыми объятиями и ответит ему взаимностью, но ничего поделать с собой не мог. Его тянуло туда, на узкие извилистые улочки, заполненные пестрой гомонящей толпой. Почувствовав зуд в руках, Клаус сжал их, пытаясь прогнать воровской инстинкт. Сейчас он мог сослужить ему плохую службу: попасться с поличным на мелкой краже в чужой стране – это как минимум годичный срок в местных казематах.
Воришка не отдавал себе отчета, для чего последовал за группой знакомых сталкеров. Уж слишком подозрительно те себя вели. Он бы даже сказал, загадочно. Любопытство подстегнуло авантюрную его натуру, и вот он уже пассажир самолета, следующего рейсом в Толедо. Благо, именно в этот день, незадолго до Рождества, Клаусу надумалось погулять по улицам с паспортом в кармане. А что тут такого? Законопослушный гражданин идет по городу (в котором его знает каждая собака). Тут коповская зачистка территории. И вот он легким движением руки достает документ, «утирает» им нос дежурной бригаде, а возможно, и самому Квотербладу, и гордо вышагивает дальше…
Вместо этого он быстро купил себе билет в третий класс, чтобы не попадаться на глаза сталкерам, но и не терять их из виду. Прекрасно выспался, даже плотно позавтракал. Удачно поймал такси в аэропорту, махнув водителю, чтобы следовал за машинами, увозящими его знакомых. Когда путешественники расквартировались в отеле, Клаус перешел улицу и устроил себе наблюдательный пункт у клумбы. Рано или поздно кто-то из них пойдет по делам, которые привели их в Испанию. И тогда у него появится возможность что-нибудь узнать.
– А вы в курсе, что ваш Локо – испанский гранд? – спросил один из сыщиков.
Со всех сторон послышались удивленные возгласы. Один профессор продолжал молча рассматривать свой стакан. Олаф сразу обратил на это внимание.
Его давно удивляли отношения Рамиро и Креона. Что общего могло быть у веселого, беззаботного сталкера Локо с хмурым, неприветливым Мальтийцем? Альварес – душа компании, внимательный и отзывчивый человек. Креон – малоразговорчивый тип, открывающий рот только для того, чтобы сказать гадость. За его язвительность и бессердечие никто не желал видеть профессора в их компании. И между тем, Креон присутствовал на всех сборах, встречах, походах. Ну, почти. Пикник у озера не считается. Локо настойчиво звал соратника на берег озера, но тот предпочел объятия науки.
Найдя в доме Локо медальон, Креон вел себя так, будто наверняка знал, с чем все связано. Он сразу отказался привлечь к поискам полицию, как-то туманно намекнув, что это семейное дело. Определенно, он еще не все сказал. Надо будет попытаться расколоть этот «камешек».
А пока Вентура решил вместе с друзьями немного понаблюдать за домом Альвареса-старшего.
В какой-то момент обсуждения дальнейшего плана действий Креон понял, что не улавливает смысла сказанного. Двойной перелет и нервное напряжение вымотали его окончательно. Он на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, в комнате было уже пусто. Нужно было встать и пойти проверить, все ли на месте, как расселились и что решили, но сил не было. Мальтиец не мог заставить себя даже двинуться. Рассудив, что в таком состоянии от него пользы не будет, он снова закрыл глаза.
Не прошло и двух часов, как удача улыбнулась Клаусу. Причем дважды. Пока он морозил задницу на бетонной клумбе, не отрывая взгляда от парадного входа в гостиницу, его руки решили, что безделье – порок нищих, а кушать все хотят. Поэтому карман Клауса потяжелел ровно настолько, насколько полегчал у задумчивого гражданина, который опрометчиво остановился возле юноши прикурить. Благодаря этому воришка смог купить себе у проходящего лоточника булочку, соблазняющую ароматами.
Только успел Клаус проглотить последний кусочек, как на улице показался Олаф в сопровождении двух незнакомцев. Они решительно зашагали вниз по улице. Юноша последовал за ними, держась позади в нескольких метрах.
Объектом внимания Вентуры стал большой особняк, подходить к которому сталкер не стал. Он повторил недавний маневр Клауса и устроился подпирать стену у здания напротив.
-
-
15.01.2010 в 23:27Вентура так пристально разглядывал богатое имение, что у Клауса сложилось впечатление, будто там есть нечто, способное заинтересовать не только узкие, сталкерские, ряды. Однако наблюдатели уделяли внимание только парадному входу, что давало Клаусу широкое поле для деятельности.
Окинув взглядом каждый этаж, юноша быстро определил, что крайнее боковое окно на первом этаже прикрыто не столько плотно, чтобы помешать умельцу справиться с его задвижкой. Чем он и воспользовался.
В доме было так тихо, что Неман усомнился, живут ли тут вообще люди. Судя по той роскоши, которая заставила его глаза алчно загореться, здесь должна быть как минимум прислуга. Но на его удачу в данный момент она отсутствовала.
Клаус огляделся. Что же могло привлечь сюда Вентуру? Вряд ли дорогие безделушки, украшавшие многочисленные полки. Книги, стройными рядами расставленные в шкафах? Нет, это все слишком чуждо искателю хабара, видавшему в Зоне неземные чудеса…
Быстро пройдясь по всем этажам, Клаус так и не нашел ничего примечательного. Даже малейшего намека на сейф или потайной шкафчик. Уж на эти вещи у него было внутреннее чутье, хоть и не доводилось прежде в них ничем поживиться. Расстроившись, что без толку подверг себя опасности, Клаус вернулся в ту комнату, через которую попал в дом. Пора было сматываться, пока его не застали на месте преступления.
Что-то не давало Неману сделать последний шаг к окну. Что-то важно, за чем он пришел сюда и что упустил из виду. Причем, именно в этой комнате. Еще раз пройдясь по всем поверхностям взглядом, он подошел к столу, на котором лежало несколько документов. Клаус бы никогда не поверил, что они представляют какую-то ценность, раз так беспечно оставлены. Не трогая бумаги руками, он склонился над ними, пытаясь прочесть написанное. Увы, лингвистических способностей у него не было, и иностранными языками он не владел. Единственное, что он мог сделать, это сфотографировать документы на телефон. Чем черт не шутит?..
– Грамотеи хреновы, – бурчал он себе под нос. – Нельзя, что ли, по-английски писать?
Только Клаус похвалил себя за первое успешное проникновение в чужой дом, как его схватили чьи-то крепкие руки. Ничего не говоря, Вентура потащил за собой пойманного карманника.
После совещания, на котором так и не был принят план дальнейших действий, Медведь решил немного прогуляться. И хотя Олаф настоятельно рекомендовал никому не отлучаться из отеля, Торвальд не считал, что обязан внимать его советам. Когда еще он сможет познакомиться с Испанией.
Дежурный на первом этаже попытался его остановить, что-то быстро говоря на своем языке и показывая пальцем на выход. Ничего не понимающий Медведь отмахнулся.
– Сорри, сеньор. Мистер. Ваша сеньорита, спутница. Покинула нас.
Быстро сообразив, что одна из девушек так же, как и он, пошла на прогулку, сталкер кинулся к двери.
– Пять минут назад ушла, – донеслось вслед.
– Спасибо, – крикнул Торвальд уже с порога.
Выскочив на оживленную улицу, сталкер остановился посреди тротуара и стал оглядываться по сторонам. Благодаря высокому росту, он быстро нашел в толпе голову Лив и, недолго думая, пошел за ней.
Вряд ли Оливия отдавала себе отчет в том, куда и зачем она идет, только деятельная натура не позволила ей сидеть сложа руки. Кроме того, ее очень обидел тот факт, что мужики их выставили, а сами заперлись на совещание. А она что, не при делах? Уж если на то пошло, именно ей должны принадлежать бразды правления. Кто из них, мать вашу, в конце концов, полицейский, пусть даже и бывший?! Риторический вопрос, если дуло смотрит в нос. Лив чувствовала свою беспомощность, и это бесило ее больше всего. Исходя из опыта, она пыталась построить логическую цепочку, но все время натыкалась на пробелы, которые нечем было заполнить. Кому и зачем мог понадобиться сталкер средней успешности, пьяница и балагур? Требовать выкуп? Как глупо. С кого? Шантаж? Возможно, через Локо хотели найти точки воздействия на саму девушку ее бывшие коллеги. Хотя надобности в этом она не видела. Единственное, только если она, сама того не замечая, стала обладателем какой-то информации, очень нервирующей определенный круги. Но тогда с ней давно бы уже провели «воспитательную беседу». Или хотят для начала устроить демонстрацию силы, а потом выдвигать условия? Да Миррен давно уже была на все согласна, даже на чистку памяти, если таковая была бы возможна, лишь бы их с Рамиро никто и никогда больше не трогал. Мысли о карьере она с радостью похоронила, как только возникла опасность малейшего разлада с любимым. Без всей этой мирской суеты прекрасно можно прожить, благо, умному человеку всегда есть чем себя занять. Страшнее всего остаться без сердца. Лив катастрофически этого боялась. Никогда больше… Даже думать нельзя об этом, все, табу. У них с Рамиро все получится. Да уже все прекрасно, не считая того, что она бредет по незнакомому городу в незнакомой стране, ни фига не понимая и не ощущая.
В последнем Миррен себе врала. Вернее, очень хотела не чувствовать в данный момент ничего, потому что то, что происходило с ней, было не выносимо. Теперь она могла с гордостью сказать, что знает, на что похож ад. Саму себя Лив видела лишь пустой оболочкой, внутри которой бушевала стихия под названием боль. Помимо внутренней, душевной, терзала ее еще и физическая; волнение и напряжение отзывались болями в желудке. От предложенного ей в самолете кофе ее чуть не стошнило прямо на сидящего рядом Торвальда. Спасибо, тот успел вовремя среагировать и подсунуть леденец.
Она не могла ни о чем больше думать, кроме как о Локо. Где он, что с ним? Жив ли?.. Моментами казалось, что она сходит с ума. В гостинице, когда девушки пошли умываться после перелета, она стала мыть руки, использовав вместо мыла зубную пасту. Переодевалась она на автомате, не замечая, что кофту натянула задом наперед. Только потому, что в неправильно обутых ботинках не смогла сделать ни шагу, она поменяла их местами.
Заплаканные глаза пекло и резало так, что Лив плохо видела. Да она их и не щадила. Как сможет она смотреть потом этими глазами на Локо, если ничего не делает для его спасения? Увидит ли она его когда-нибудь?
Как только она позволила этой мысли проскользнуть в сознание, на нее накатила истерика. На на глаза навернулись слезы, к горлу подступил комок, и она начала громко всхлипывать. Какое право она имеет продолжать жить, дышать, ходить, когда рядом нет любимого? Да после этого она недостойна не то, что посмотреть на него, а даже приблизиться. Она предала его, не сдержала слова быть всегда вместе, рядом, в печали и радости, болезни и здравии...
Так, коря и упрекая себя, Оливия брела, куда ее несли ноги и поток людей. Постепенно прохожие стали редеть, пока вокруг не осталось почти никого. Только небольшая группка мужчин непрерывно следовала за ней на расстоянии двух метров. Когда девушка шагнула в улицу, слабо освещенную фонарями, чьи-то крепкие руки резко дернули ее в сторону и потащили в кусты. Лив не успела сориентироваться, как ей заломили руки за спину. Только она попыталась что-то крикнуть, как рот ей зажала потная рука, отвратительно пахнущая уксусом.
Окруживших ее мужчин скрывала тень деревьев, давая тем самым свободу действий. Чем нападающие сразу же воспользовались. Пересмеиваясь и что-то тихо говоря по-испански, они стали срывать с нее одежду.
Легкую куртку спустили с плеч, что еще больше сковывало ее движения. Блузку просто порвали, не затрудняя себя аккуратным раздеванием. Чужие руки жадно шарили по обнаженному телу. Лив и пыталась сопротивляться, это еще больше распаляло мужчин. Девушка попыталась укусить зажавшие ей рот пальцы, но получила сильный удар по почкам. Чтобы окончательно обездвижить жертву, ее бросили на лавку лицом вниз. На спину кто-то уселся, схватил за волосы, не давая мотать головой, и завязал ей рот шарфом. В это время остальные возились с ее брюками.
-
-
15.01.2010 в 23:27А виновница его утомительной прогулки все шла и шла вперед. Медведь уже решил, что пора вмешаться и вернуть беглянку домой, на базу, в теплую сталкерскую компанию под крыло Стефании, Раны и Николь, как какая-то старушка уронила прямо ему под ноги сумку, из которой вывалились продукты. Пока он помогал собрать раскатившиеся апельсины, Оливия скрылась из виду.
Сказать, что Миррен была в отчаянии, значит, ничего не сказать. Стоило лететь за тридевять земель, чтобы попасть насильникам в руки?.. Чувство беспомощности, уже порядком истощившее девушку, теперь овладело ею полностью. Все полицейские инстинкты, развитые и закрепленные в непростой трудовой деятельности, все навыки борьбы отказали Миррен в помощи, оставив ее один на один с сексуально озабоченными мужиками. Она просто обмякла на лавке, ожидая неизбежного. Теперь, когда она стала объектом грязных домогательств, она никогда не сможет мечтать о счастливом будущем. Друзья пожалеют ее, посочувствуют, помогут выбраться из депрессии (возможно), но сможет ли она сама показаться им на глаза? А уж подступиться к Рамиро и подавно. Ей никогда не смыть с себя эту грязь. Жить дальше бессмысленно…
Клаус шел, не упираясь, даже соблюдая заданный Вентурой темп, но все равно получал время от времени ощутимые тычки в спину. Что было обидно. Он, рискуя свой шкурой, не страшась быть пойманным стражами закона, а то, глядишь, и кое-кем пострашней, провел обследование интересующего сталкеров объекта, так еще и получил за это черную неблагодарность.
«Чертова старушенция!» – негодовал сталкер. Он отвлекся лишь на две минуты, правда-правда, он ведь считал, а его объект тут же испарился. Если с Лив что-то случится, его сживут со свету. И даже то, что она сама ушла из отеля, не будет ему оправданием. Как друг, мужчина, соратник он просто обязан был сразу вернуть ее в номер. Где теперь искать?
Торвальд метался по перекрестку. Во всех направлениях было пусто. Подозрение вызывал лишь глухой скверик слева. Там было темно и тихо, даже подростки, любители подобных мест, не почтили его своим вниманием. Для очистки совести рыжий великан решил пробежаться по аллеям.
В конце первой его заинтересовали тени, исполняющие странный танец у лавочки.
Способность хорошо видеть в темноте вырабатывается у многих сталкеров. Почему так происходит, вряд ли кто-то может сказать. Никто из ходоков в Зоне не ходит на обследование к эскулапам. Да и те не жаждут заниматься бесплатным препарированием жертв Бродяги Дика, особенно когда последний очень рассердится на своих гостей.
То, что на лавке, в весьма недвусмысленной позе, лежит именно Оливия, сталкер понял сразу. Если бы от него не требовалось мгновенно отреагировать на ситуацию, он бы удивился, что различил и слезы на ее щеках, и неглубокую царапину на скуле, и отчаяние в глазах, перемешанное безысходность. В мозгу вспыхнула и затопила сознание мысль: «Только бы эти уроды не успели ничего сделать». Торвальд почувствовал, как накатившая злость включает дремлющего обычно в нем берсерка.
Ой как не любил Медведь это состояние, когда тело, да и разум, чего греха таить, теряло контроль.
Подобно тайфуну, сметающему на пути все преграды, ринулся сталкер вперед. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, разъяренный мужчина крушил все вокруг. За гранью сознания слышались чьи-то крики, ругань, мольбы и всхлипы…
Когда под руки уже никто больше не попадал, Торвальд остановился. Тела напавших на Лив были разбросаны вокруг мертвыми кучами. Сталкер не брался определить их жизненное состояние. На данный момент это не имело для него значения. Дрожащая девушка сидела на земле и лихорадочно водила по себе руками, будто что-то вытирала. Присев рядом с ней, Медведь попытался помочь ей с одеждой. От чужого прикосновения Лив вздрогнула.
– Нет… нет, не надо, я сама… мыть… стирать… одна грязь… – ее шепот был почти не слышен.
– Все хорошо, Лив, это я, Медведь, – попытался погладить он ее по голове.
– Медведь? – глаза девушки пробежались по сталкеру, не выказывая узнавания. – Медведь?! Медвееедь!
Тишину парка разорвал дикий хохот. Захлебываясь истерическим смехом, Миррен встала. Не замечая, что она раздета, начала скакать вокруг Торвальда. Понимая, что все это – последствия шока, сталкер притянул ее к себе и постарался справиться с одеждой. Сложнее всего было с брюками. Девушка все время дергалась, пытаясь вырваться, но он позволил ей это. Видя, что уговоры не подействуют, сталкер подхватил Лив на руки, закинул себе на плечо, как мешок, и поспешил назад.
Первые шаги дались Медведю тяжело. Лив отчаянно била ему по спине кулаками. Ему пришлось шлепнуть ее по заднице, и тогда она затихла.
Дойдя до перекрестка, он на мгновение растерялся. Спеша за Миррен, он не позаботился о том, чтобы запомнить дорогу, и теперь мучительно соображал, в какой именно стороне находится гостиница. Прикрыв глаза, он прислушался к внутреннему голосу. Именно так он часто поступал, бродя по родным лесам, где нет указателей и ориентиров. Удовлетворенно кивнув сам себе, он отправился дальше.
Вышагивая со странной ношей по улицам Толедо, Торвальд старался игнорировать косые взгляды. Благо, было достаточно темно, и он привлекал не так много внимания. Однако на подходе к гостинице, где вся улица была ярко освещена, к нему бросился патрульный.
Угрожающе размахивая резиновой дубинкой перед носом у сталкера, патрульный что-то быстро говорил по-испански, на что Медведь только пожимал плечами. Видя, что потенциальный преступник не реагирует должным образом на обращение, представитель власти попытался спустить Оливию вниз. Торвальд нахмурился. Первым желание было дать наглецу в морду. Но рассудив, что затевать на глазах прихожих драку будет для него фатально, он еще крепче прижал к себе девушку одной рукой, а вторую выставил вперед, отодвигая патрульного.
– Моя. Девушка, – раздельно произнес он, надеясь, что эти самые распространенные английские слова известны испанцу. – Моя девушка… – и Медведь постучал пальцами по горлу, изображая международный жест алкоголика.
Однако патрульный смотрел все также недоверчиво.
– Я – сюда, – снова, как для младенца, сказал сталкер и указал на отель. Видя, что приставший к нему товарищ больше не возражает, Медведь направился к парадному входу. Пройдя мимо метрдотеля, он кивнул в знак приветствия, тот же никак на это не ответил, а напряженно продолжал смотреть на дверь, в которой возникли два полицейских.
Торвальд не стал оборачиваться. У него есть законные основания тут находиться, Мальтиец (хоть на что-то сгодилось научное светило) вытряс со всей компании документы и оформил проживание по правилам.
Без стука распахнув дверь номера, в котором поселили девушек, он прошел сразу в ванную и только там отпустил Оливию. Туда сразу же сунулась Стефания.
– Кыш, – рыкнул на нее сталкер. Когда они остались одни, Медведь подтолкнул Оливию к ванной, сам открыл краны, пуская горячую воду. – Послушай меня внимательно. Все это, – он сделал неопределенный жест рукой, – крайне неприятно. Но ты служила в полиции и наверняка бывала в передрягах похуже. Сегодня мы вытащим Локо оттуда, куда он там попал. И ему нужна будет твоя поддержка. Ты не имеешь права сейчас раскисать. Все закончилось, и вспоминать или обсуждать это мы не будем. Умойся. И будь готова улыбаться Локо.
После всего произошедшего Торвальд чувствовал себя опустошенным. Ему срочно требовалось прилечь хоть на полчаса.
А Миррен потратила эти полчаса на душ, пытаясь смыть с себя прикосновения чужих рук.
-
-
15.01.2010 в 23:29По мере того, как в голове прояснялось, Локо стал понимать, что ошибся. Комната, в которой он находился, была настоящей. Это была спальня его матери, ее дом, ставший приданным. В изголовье кровати висел гобелен, который он знал до последнего стежка. Все детство прошло в разглядывании этого застывшего танца испанских цыган.
Рывком вскочив, Локо с ужасом уставился на молодого человека, взволнованно разглядывающего его из материнского будуара. Сначала Рамиро подумал, что кто-то на место двустворчатого зеркала повесил портрет прадеда, имени которого он не помнил. Этот портрет был предметом гордости его матери. Она часто повторяла, что была бы рада, если бы ее единственный наследник был похож на этого предка не только внешне. Рамиро ненавидел портрет, а в купе с ним, и родственника. Никогда не хотел он иметь ничего общего с Кастаньеда. Все детство он только и слышал: «Манеры, манеры, манеры»… Позднее, вырвавшись из-под родительской опеки, он всеми силами пытался изжить эти благородные навыки. Тем более, что в сталкерском баре не было места этикету. Только последние полгода он непроизвольно вспомнил, что умеет орудовать за столом не только ложкой, что рассказать может не только анекдоты, что дорожит в жизни не только свободой. В принципе, всегда галантный кавалер, для свой женщины он хотел стать единственным кумиром, идеалом и прочее, прочее, прочее…
Изображение напротив пошевелилось синхронно с ним, и Локо облегченно выдохнул. Все-таки зеркало. Но тогда что это за фигню на него напялили? И как это, вашу мать, переодевали его бессознательного!
Нет, для кого белый атлас, шитый золотом, может и смотрелся бы шикарно, если не брать в учет многочисленные оборочки и кружева по всем швам костюма. Но сталкер до мозга костей, Локо испытал только отвращение к наряду. Разве настоящий мужчина может выглядеть как кукла?! Да еще и пахнуть, как парфюмерная лавка. Захотелось содрать поскорее с себя все это средневековое «великолепие» и залезть под душ. Однако, прежде чем переходить к активным действиям, стоит проанализировать, кто и для чего так поиздевался над ним.
В коридоре послышались голоса, и в замке двери лязгнул ключ. В комнату вошел не кто иной, как отец Рамиро, которого он не видел уже много лет. И подобное состояние родственных отношений сталкер готов был продлить до конца своих дней.
Внутреннее чутье подсказало Альваресу-младшему не показывать, что он пришел в себя полностью. Как только дверь открылась, он стал глупо хихикать, показывая пальцем на свое отражение в зеркале. Он принялся даже напевать какой-то испанский гимн, вовремя всплывший в памяти.
– Ой (хи-хи), отец (хи-хи), у нас карнавал? – Рамиро вскочил со стула, нарочно покачнулся, схватился рукой за зеркало, чтобы не упасть. – Во, какой красавец, – он снова ткнул пальцем в отражение, – он пойдет с нами? Отец, пусть он составит нам компанию, будет с кем потом подраться.
Альварес-старший удовлетворенно кивнул. Постнаркотическая эйфория сына была ему на руку. Кое-что добавить, чтоб в ответственный момент сынок не натворил глупостей, и вопрос с требованиями испанских аристократов будет закрыт. Потом пусть делают с Рамиро все, что хотят: сами возьмут в оборот; женят для передачи титула по наследству; запрут в психушку, чтоб не бегать за ним по всему миру… Потом это будет уже неважно. Главное, что Альварес избавится раз и навсегда от необходимости следить за чадом. За последние десять дней он сто раз пожалел, что поддался тогда чарам молодой аристократки. Ах, молодость, ты заставляешь нас делать глупости, которые обернутся для нас в зрелость катастрофическими последствиями. Кто ж мог знать, что эта дурочка повесит на сына наследные права, которые принесут тому только обязательства? Все, хватит лирики, приступим к действиям.
Пока Локо строил из себя идиота, его отец налил в стакан воды и всыпал туда какой-то порошок. Теперь проследить, чтобы сын выпил. Не выпуская стакана из рук, он приставил его к губам Рамиро.
– Пей, это тебя освежит перед поездкой.
Локо понимал, что это очередная гадость, которая снова введет его в неконтролируемое состояние. Первым желанием было выбить стакан, оттолкнуть отца и бежать. Но там, в коридоре, наверняка есть помощники, которые не дадут ему далеко уйти. И маленькое преимущество будет потеряно. Жаль, что отец дал ему не таблетку, которую легко можно спрятать за щеку. Но уже хорошо, что не сделал укол, от которых у Локо побаливало в сгибе локтя. Взять в рот жидкость и не проглотить — сложно, тем более, если за этим процессом следят с нетерпением. Тогда надо постараться хотя бы уменьшить концентрацию отравы в организме.
Следуя выбранной манере поведения, Рамиро снова засмеялся.
– Будет весело? – спросил он, стуча зубами о края стакана так, чтобы часть воды из него потекла по подбородку, не попадая в рот.
– Конечно, – Альварес-старший начинал раздражаться. Он и так находился все эти дни в страшном напряжении. Остался всего лишь последний штрих. Он не хотел давать сыну такой наркотик, который явно на нем скажется. Вряд ли пригласившая сторона одобрит такой метод воздействия. Это же средство, растворенное в воде, всосется в кровь постепенно, приводя Рамиро в покорно-благодушное состояние, в котором он не сможет оказывать сопротивление не только на физическом уровне, но и психологическом.
Стараясь вести себя, как в подпитии, когда тело не слушается своего хозяина, Локо каждый раз мотал головой и смеялся. Отхлебывая из стакана, он фыркал, разбрызгивая воду. Так, по его подсчетам, он выпил не более половины. Однако настораживало, что отец никак не реагировал на его фокусы. Видимо, доза наркотика была так сильна, что даже малой его части должно хватить на задуманное.
Что же папаша надумал? И как вести себя дальше, чтобы не выдать себя?
Пока Локо задавал себе эти вопросы, Альварес-старший взял сына под локоть и повел за собой.
-
-
15.01.2010 в 23:30– Колись сразу, сука, кому продался, – буквально прорычал он.
На какое-то мгновение Клаус испугался, настолько нехорошими были глаза сталкера. С другой стороны, не станет же он его пытать? В конце концов, он такой же гражданин, как и все, и имеет право на неприкосновенность личности. Если Олаф хочет что-то узнать, пусть попросит по-человечески.
Удобно расположившись в кресле, Неман всем видом дал понять, что не выдаст своих тайн. Насупившись и отвернувшись к окну, он стал барабанить пальцами по подлокотнику.
– Нет, чтобы накормить, напоить, спать уложить…
– Накормить? – сдерживаемое до сих пор напряжение сработало подобно пружине. Подскочив к молодому человеку, Макс со всего размаху ударил его кулаком в лицо.
Клаус вскрикнул от боли, голова мотнулась назад и ударилась об стенку.
– Блин, – послышалось из соседней комнаты, – и тут разборки. Кого бьют?
Недавно проснувшийся Креон освежался в ванной, когда вернулся Вентура. Продолжая вытирать мокрое лицо, ученый рассматривал Клауса.
– Очень интересно, – прокомментировал он. Отбросив ненужное больше полотенце, он устроился на диване в ожидании продолжения.
Макс не заставил себя ждать и замахнулся для нового удара. Неман сжался.
– Я… никому… ничего, – в этот момент он был похож на желторотого воробья, выпавшего из гнезда, который еще не умел летать, но уже знал, что голодный кот, притаившийся за кустом, точит на него зубы. Вид Олафа вполне вписывался в эту картину.
– Что ты там делал? – уже спокойней спросил сталкер.
– Там – это где? – вставил реплику зритель.
– В доме старшего Альвареса.
– Очень интересно, – повторил Креон. Очень странная ситуация. Мало того, что здесь собралась почти вся их сталкерская группа, так появился еще и этот мальчишка, который по определению никак не мог попасть в Испанию. Или он совсем даже не воришка? Наводчик? Тогда должен что-то знать. – Продолжай, – махнул Мальтиец рукой, – время не терпит.
Вентура вытащил Клауса из кресла и ударил в живот. Тот громко закричал и упал на пол, согнувшись пополам. Хотелось плакать, и не столько от боли, сколько от обиды: за что? Следующего удара не последовало, и он открыл глаза. Вид нависшего над ним ботинка заставил говорить быстро:
– Я просто пошел за вами, еще в Хармонте. Это было как наваждение. И тут пошел. И в дом залез, чтобы узнать, что вы ищете. Но там даже украсть нечего. Нет, есть, конечно, но для вас – ничего.
– Подробнее, – сталкер поднял парня с пола и потащил за собой на диван.
Клаус понял, что его объяснения звучат глупо. Все глупо, начиная с первых его шагов. Какой он дурак. Ведь должен был сразу понять, почувствовать, что следовать за сталкерами опасно. Да это люди без тормозов, без крыши, без чувства самосохранения! А вор должен думать прежде всего о себе. Зачем он полез?
От волнения и, говоря честно, страха, рассказать связно, как он попал в руки к Олафу, Неман не смог. Максу пришлось задавать ему наводящие вопросы. Общими усилиями они смогли нарисовать себе приблизительную картину, которая не вызывала доверия.
Буквально выпотрошив Клауса, Макс повалился на диван рядом с Креоном.
– Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, – ученый сделал паузу, – что мы теряем время. И я совершенно не представляю себе, в какую сторону кидаться. В этой стране мы беспомощны хотя бы потому, что не знаем языка, не говоря уже о связях и каналах влияния, – Креон потянулся к телефону и заказал обед в номер. Он не отказался бы выпить чаю, а Максу нужно переключиться. Да и парню явно надо подкрепить силы. – Клаус, еще раз опиши все, что ты видел в доме.
Когда Клаус первый раз рассказывал свою историю, он не упомянул в бумагах на столе, потому что счел этот факт несущественным. Даже у него дома на столе вечно валяются какие-то бумажки, выбросить которые все не доходят руки. Заканчивая повторное повествование, он потянулся к телефону, когда в дверь постучали.
Так как Креон ожидал свой чай, он пошел открывать дверь. Но в коридоре ожидали только знакомы Олафа. Они пытались узнать что-нибудь о деятельности Альвареса-старшего. Усталые и разочарованные, бывшие оперативники разбрелись по номеру, кратко докладывая Максу об отрицательных результатах работы. Только сталкер занял нагретое место, как позвонили со службы доставки, и ему снова пришлось вставать. Появление еды немного оживило всех. Отложив телефон, Клаус схватился за ложку. Бить его, вроде бы, больше не собирались. Теперь надо не теряться и извлекать выгоду.
Все это время Макс не спускал с воришки глаз, и как только тот отвлекся на хлеб насущный, потихоньку взял его телефон и стал просматривать имеющуюся в нем информацию. Все звонки и сообщения имели давний срок, приходили только с номеров, обозначенных «мама-папа». От нечего делать, Олаф полез глубже в карту памяти. Когда он обнаружил два графических файла, сделанных буквально час назад, ему сразу захотелось придушить Немана.
– Что это? – сунув жующему под нос его телефон, с угрозой спросил сталкер.
– Понятия не имею. Я только по-английски понимаю.
– Что это? – еще раз спросил Олаф и отвесил Клаусу внушительный подзатыльник.
Тот от неожиданности подавился и закашлялся.
– В том доме... кх-м, кх-м, на столе... кх-м, бумаги какие-то были, – отпив воды, парень обрел способность нормально говорить, – чтоб не брать, я их сфотографировал. Не уходить же с пустыми руками.
Еще раз замахнувшись, от чего Клаус тут же сжался, Макс передал телефон испанскому коллеге, чтобы тот перевел написанное.
– Макс, – вернув телефон Клаусу, испанец отошел к окну и поманил за собой. – Ты должен парню теперь не только обед, но и извинения.
– Это с какой радости?
– Сегодня ж Рождественская ночь.
– Я в курсе.
– Ты помнишь, я говорил, что ваш Альварес не простой смертный.
– Ну, с точки зрения простого сталкера…
– Макс, это серьезно, ты не понимаешь. Местная аристократия очень трепетно относится к своему статусу, особенно учитывая социальную ситуацию в нашем мире. Знать вытесняют уже давно из всех сфер влияния, и они держатся за каждого, в ком течет голубая кровь. Вернее, не так. Наследники короны стремятся хотя бы формально увеличить количество своих вассалов. На Рождественской службе ваш друг должен будет присягнуть правителю. Скорее всего, для этого его и похитили.
– Ну и что? Пусть присягает. А потом мы точно также его выкрадем.
– Ошибаешься. Потом вы его уже вряд ли найдете. В лучшем случае, учитывая то, что ты о нем рассказывал, его ждет уютная одноместная палата в психушке, чтобы можно было время от времени вытаскивать его на официальные мероприятия.
– А в худшем?
– Женят быстренько, заставят исполнить супружеский долг, подписать отказ от титула в пользу наследника и прощай, благородный дон.
– Убьют?
– И не поморщатся.
– Вашу мать… – ругался Макс громко, даже Креону стало интересно, в чем причина. Он предпочитал в разговор не вмешиваться. Они тут все были на равных. Если будет что-то важное, Вентура их оповестит. Сейчас не время для одиночной игры.
– Что делать будем? – Макс нервно постукивал пальцами по стеклу.
– Вы ничего не будете делать. Вы здесь чужаки. Это у себя в Америке вы могли бы попытаться, тут же… Спалитесь у первого встречного.
– И что ты предлагаешь? Ведь мы даже не знаем, где он.
– Единственный вариант – выловить Альвареса у собора перед службой. На наше счастье, гости приезжают в строго определенное время, чтобы потом не путаться под ногами у охраны. В принципе, у меня есть выход на одно агентство, которое поможет организовать там перехват, но запросы у них королевские.
– Так сам же сказал, не простого смертного вызволяем. Мальтиец, – Вентура приглашающее кивнул головой.
Не выпуская чашки из рук, Креон поднялся с дивана и подошел ближе.
– Деньги есть?
– Сколько?
– Много.
– В каком порядке?
Знакомый Олафа дохнул на стекло, и на запотевшем месте написал цифру. Профессор шумно вдохнул и вытер стекло.
– Все нажитое непосильным трудом, – тихо прошептал он, – три магнитофона, куртка замшевая, тоже три…
– Что? – переспросил Макс.
– А? Нет, ничего, это я так, мысли вслух. Где вещи наши сложили?
– В триста пятом, через одну дверь налево.
«Мда, – думал Креон по дороге в указанный номер, – такими темпами и на паперти не долго оказаться. Ну, Локо, я тебе башку твою чокнутую откручу, дай срок. Ты мне потом полный пансион обеспечивать всю жизнь будешь».
На его стук дверь открыла Рана.
– Профессор.
– Тайлер. У вас все спокойно?
– Ну… да.
– Где Миррен?
– В ванной.
– Ладно. Где мои вещи?
– Вон там, в шкафу.
Пока Креон искал бумажник, Рана задумчиво его рассматривала.
– Новости есть какие-нибудь?
– Какие-нибудь есть.
– А подробности?
– Подробностей нет, – Креон не горел желанием объяснять сейчас что-либо. Он и сам пока не знал, что и как будет. – Ждите, – только и сказал он, закрывая за собой дверь.
Когда он вернулся, остатки их позднего обеда уже убрали. Все тихо курили, каждый в своем углу.
– Вот тут, – Креон протянул кредитку, – две трети необходимого. Тут, – еще одна пластиковая карточка, – должно быть чуть меньше половины. Код доступа – две первые и две последние цифры счета. А теперь рассказывайте.
Пока Вентура объяснял Креону ситуацию, его друг отдавал распоряжения помощникам.
– Макс, – подошел он к ним по окончании разговора. – Через полчаса за вами приедет маленький фургончик. Грузитесь туда все и выезжаете из города. Там будете ждать звонка. Мы доставим туда вашего друга, и мотайте по западной трассе. Лучше всего уезжать из страны морем из Хихона.
– Морем? Да никогда, – поморщился Креон. Он и воздушные перелеты не любил, но те были хотя бы быстрее.
– Ваше дело, – закончил разговор испанец и отбыл.
– Собираемся. Остальное решим, когда Рамиро будет с нами.
Невысказанное «если» повисло в воздухе, но сталкеры его постарались проигнорировать.
-
-
15.01.2010 в 23:30Если бы он мог понять, что происходит, то сказал бы, что с каждым выдохом из него уходит воля. И всякое желание. Сидеть, молчать, моргать, дышать только по приказу. И разрешению.
Последняя сознательная мысль была о Лив. «Что бы ни случилось, помни, я люблю тебя».
Весь город буквально был пропитан торжеством. Хотя сталкеры вряд ли сознательно отдавали дань Рождеству, они скорее радовались одному из праздников, а зачастую просто отмечая факт наступления нового года, не почувствовать общее настроение они не могли. В старых католических державах это ощущалось особенно сильно. И дело было даже не в красочных украшениях, в изобилии присутствующих на улицах, сияющих елках, музыке и уже начавшемся веселье. Сами люди были как будто просветленными, причастными к мировому таинству. Предчувствие чего-то волшебного буквально витало в воздухе.
Однако не суждено было хармонтской компании проникнуться величием момента. Не в этот раз. Каждый из них странно себя чувствовал. Будто испанская инквизиция оказала им великую честь своим посещением, терзая всех вместе и каждого в отдельности.
К тому моменту, как за сталкерами к гостинице прибыл транспорт, Макс, Креон и Медведь, не сговариваясь, решили принять участие в спасательной операции, как бы их испанские помощники ни возражали. Они забросили в машину вещи, девушек и Клауса.
– Отвечаешь за них головой, – напутствовали они карманника.
– Кто еще за кого отвечает, – возмутилась Миррен, пытаясь выбраться наружу.
– Ты остаешься, – хором приказали мужчины Оливии. – Будешь обеспечивать надежный тыл.
Нанятые агенты не сказали ни слова. «Кто платит, тот и заказывает музыку». Хотят заказчики поупражняться – их дело. А если по ходу возникнут осложнения, будет на кого списать неудачу. К тому же, свои люди дороже, пусть гости стоят на передовой.
Когда за полквартала до центрального собора их машину остановил человек в золоченой ливрее, Альварес-старший не удивился. Он ни разу не был на подобном мероприятии, но предполагал, что благородных гостей должны встречать. Не сомневаясь, что эскорт именно в его честь, отец сталкера спокойно вышел из машины и огляделся. Праздничная иллюминация подчеркивала красоту и строгость военных мундиров, распорядители то и дело мелькали перед глазами, направляя гостей Все было организовано с поистине королевским размахом.
- Прошу прощения, - отвлек Альвареса-старшего распорядитель. – Сеньор?..
- Альварес, - лицо знатного господина приняло надменное выражения, показывая, что ничтожный лакей посмел побеспокоить вельможу.
- Ваше приглашение, пожалуйста.
Альварес немного опешил. Приглашения как такового у него не было. Получив грозное письмо, он счел его приказом. Однако не показывать же его распорядителю?!
- Я сопровождаю в качестве опекуна благородного дона Рамиро Кастаньеда.
- Благородный дон недееспособен? – не выказывая ни малейшего благоговения, продолжал допрос служитель.
- Сеньор Кастаньеда, как и полагается аристократу, не путешествует без свиты.
- Значит, пригласительного у вас нет? – это был даже не вопрос, а скорее утверждение. – Попрошу пройти со мной к начальнику безопасности. У него имеются все списки, - прозвучало уже более примирительно.
Альварес облегченно выдохнул. Доказывать что-то лакею, да еще на улице, было ниже его достоинства. В списках Рамиро должен быть обязательно. Как хорошо, что его паспорт с собой – вдруг попросят подтвердить личность.
Оглянувшись на машину, в которой дремал сын, Альварес кивнул водителю и пошел по аллее к собору.
Пока нанятые Вентурой люди завлекали Альвареса подальше, Креон и Макс, облаченные в мундиры королевской гвардии, стояли в «придорожном» карауле. Так как они не говорили по-испански, от первого этапа операции их отстранили. Как и Торвальда, который своей внушительной комплекцией сразу же привлек бы к себе внимание. Впрочем, Медведю обломилось и на втором шаге. Ему же досталась роль приманки.
За тонированными стеклами было непонятно, есть ли еще кто-то в машине. Прозвучавшее имя Локо давало надежду, что он тут, совсем рядом, всего в двух шагах.
Организуя подставную встречу гостей, сталкеры полагались на то, что королевский регламент вряд ли был известен Альваресу-старшему. Поэтому они, все такие разодетые, обосновались на подъезде к собору, но не очень близко, чтобы не маячить перед глазами у настоящей службы безопасности. Благо, что дорога к собору вела всего одна. Да и венценосных гостей ожидали тремя часами позже, поэтому суеты на улице не наблюдалось.
Выждав, пока папаша почти скроется с глаз, Креон, как и было оговорено, сделал знак рукой. Торвальд, которому и был предназначен сигнал, подъехал к ним на машине. В этот момент откуда-то появилась собачка, очень «некстати» решившая перебежать дорогу. Сталкер резко крутанул руль, чтобы уйти от столкновения, однако не справился с управлением и врезался (несильно) в машину Альвареса.
Какой же водитель спокойно отреагирует на подобное бесчинство! На это и было рассчитано. Поправ строгие инструкции хозяина, водитель покинул свое транспортное средство и бросился оценивать нанесенный ущерб и выяснять отношения с виновников. Медведь очень весело валял «дурочка», не давая тому вклиниться в свою скандинавскую тарабарщину. Не долго думая, Торвальд сгреб водителя за шкирку и засунул в свою тарантайку.
Рывком открыв дверцы с разных сторон, Креон и Макс заглянули в машину. Разомлевший Локо вытянулся на заднем сидении и мирно похрапывал. Когда сталкеры стали вытаскивать его наружу, разбуженный столько бесцеремонным обращением испанец даже не попытался отмахнуться от них: действие наркотика как раз вступило в полную силу, опустошая сознание. Рамиро почти не воспринимал окружающий мир. Ему было совершенно наплевать на то, что с ним делали.
Это только в кино герои легко и просто тащат на себе пострадавшего друга. На самом деле управляться с живой куклой – задача недетская. Подхватив Локо, Макс подмышки, Креон за ноги, сталкеры быстро понесли его прочь.
Они успели протащить безвольное тело почти полквартала, когда их нагнал Торвальд. Закончив разборки с Альваресовским водилой, он вышвырнул его из машины и поспешил к товарищам.
Запихивать в машину Локо было еще сложнее, чем вытаскивать. Он то и дело расставлял руки и ноги, не давая друзьям возможности «сложить» его в нужную позу. Только когда сзади раздались полицейские свистки, они перестали церемониться, как смогли пристроили Рамиро на заднем сидении и заскочили туда сами. Медведь ударил по педали газа так, что у всех от толчка дернуло шеи.
- Врешь, не возьмешь, - злорадно поглядывая в зеркало заднего вида, бубнил сталкер.
Машина с девушками, и Клаусом, давно уже ожидала остальных. Оливии не сиделось на месте. Она предпочла выйти на улицу, под пронизывающий декабрьский ветер, и наматывать круги вокруг. Остальные нервно курили внутри. Скоро по периметру машины валялось такое количество бычков, будто тут было специализированное место для свалки.
Нервно затягиваясь, Миррен шептала как мантру:
- Вернись, вернись, вернись живой и невредимый…
В голову упорно лезли образы любимого в самых неприятных ситуациях: то ей нарисовалась картинка, что Локо изувечен до неузнаваемости; то виделось мертвое тело; то мерещился укор в ясных глазах. Казалось, что она сходит с ума, и контролировать себя девушка уже не могла. Если через десять минут, нет, пять, они не появятся, она не знала, что сделает. Опустившись на колени прямо в лужу, Лив привалилась к колесу и закрыла глаза…
Когда на трассе показалась наконец долгожданная машина, Манчини первой выскочила и стала теребить подругу.
- Едут, они едут!
Право первой облобызать спасенного предоставили, естественно, Оливии. Наплевав на десяток глаз, она беспрерывно целовала и целовала Рамиро, размазывая слезы радости по своему и его лицу.
- Тайлер, - негромко позвал Рану Мальтиец.
- Слушаю.
- Что у тебя там есть из медикаментов приводящее в чувство? Он немного неадекватен. Вероятнее всего, под наркотиком.
Рана без лишних вопросов бросилась к машине и стала потрошить свою сумку. Когда заветная ампула нашлась, она разломила ее, наполнила шприц и вернулась к сталкерам. Макс приобнял Лив, чтобы она не дернулась, и Тайлер воткнула иглу в плечо Альваресу.
- Тш… - Олаф погладил Миррен по голове, - все закончилось. Вот оно, твое счастье, живое и здоровое. А это, - он кивнул на шприц, - просто профилактика.
Девушка осторожно отстранилась и заглянула Локо в глаза. Взгляд у Рамиро был отсутствующий. Холодной плетью полоснула боль по сердцу. Нет, не может быть, с ним все должно быть в порядке. Ведь вот же, такой теплый, родной, любимый. Но в глазах пустота и равнодушие.
Оливия почувствовала, как истерика возвращается. Она задрожала и обхватила себя руками.
- Нет, - прошептала она.
- Успокоительное, быстро, - выкрикнул Креон, подхватывая оседающую на землю девушку.
Теперь уже Николь бежала к ним с сумкой, чтобы Ране не нужно было тратить время. Вдвоем они за считанные секунды сделали подруге укол.
- Все в фургон, - скомандовал Медведь, оглядывая дорогу, - нам надо сматываться.
Креон отнес Оливию в машину и сел в дальний угол, Макс пристроил Локо рядом с девушкой, остальные расположились вокруг, и Торвальд погнал фургон к границе.
-
-
15.01.2010 в 23:31Когда, спустя несколько часов, Торвальд поймал себя на том, что перестал обращать внимание на дорожные знаки, он остановил машину.
- Смена караула, - поменялся он местами с Вентурой и заснул, едва тело расслабилось в кресле.
От смены ритма движения путешественники стали приходить в себя.
- Лив, – голос Локо звучал хрипло, будто он был сильно простужен.
- Ты?.. – Миррен не могла продолжить.
- Я люблю тебя, - прошептал сталкер, крепко прижимая девушку к себе.
Вся сталкерская компания, как по команде, снова прикрыла глаза, старательно делая вид, что Морфей не выпустил их еще из своих объятий.
Солнце уже разогнало своими лучами ночную мглу, а влюбленная парочка все шепталась.
- Макс, - не выдержал Креон, - пора сделать привал для утреннего туалета.
Согласие со словами Мальтийца читалось у всех на лице.
По-джентельменски предоставив девушкам право посетить группу кустиков у обочины, мужчины перешли дорогу к одиноко стоящему на другой стороне дереву. Только Оливия с Рамиро остались у машины. Они решили переждать остальных, а потом сходить вдвоем. Расстаться сейчас даже на миг для них было не выносимо. Сталкеры пока не задавали Локо вопросов. У них еще будет время вытрясти из него все подробности, и конечно, поделиться своими. Они просто ограничились дружескими рукопожатиями.
- Чувствую себя, как та собака посреди пустыни, - прокомментировал Клаус свое состояние.
- Скоро будем дома.
- И каким путем мы туда попадем?
- Морем?
- Ни за что.
- Но по аэропортам нас могут искать.
- С чего бы? Все компетентные органы еще спят.
- Ты хотел сказать, уже спят.
- Хотелось бы…
- Плыть долго.
- Зато дешевле.
- Можно подумать, что ты за свой карман переживаешь.
- Кто бы говорил.
- Вот спасибо.
- Кушайте, не обляпайтесь.
- Ша.
Переругиваться было приятно и привычно, будто не было этих безумных дней, смешавших их жизни, будто снова идут они по Зоне, решая, кто будет обходить мясорубку первым, кто принесет дров и приготовит обед…
- Доброе утро, - пятиминутный привал поднял девушкам настроение. – Завтракать будете?
- А у нас и провиант есть?
- У хорошей сталкерской жены все есть.
- И кто тут у нас сталкерская жена?
- Э…
- Будем есть…
Уже на подъезде к Хихону, морской порт которого им советовали, они заметили недалеко от трассы частный аэродром. Что и решило их дальнейшую судьбу. Креон вытряс последние сбережения на оплату перелета, Макс поблагодарил испанских друзей за помощь, Клаус стащил у второго пилота наградной значок, Медведь выспался, Николь запечатлела красоту океана, Рана и Стефания обсудили метод усовершенствования одного медпрепарата, а Локо и Лив молчали все дорогу, просто смотря друг другу в глаза и улыбаясь…
Конец.
-
-
15.01.2010 в 23:34-
-
16.01.2010 в 03:12Ах, какая бета негодяйка!!! Как она посмела